Утро в Венеции начинается рано – колокола храмов, сзывая прихожан к мессе, отвешивают свой первый удар ровно в семь.  Нам на работу не надо, можно накрыть голову подушкой и поспать еще… Но пусть так поступают неженки и лежебоки! А мы… Мы пойдем на рынок!

Некоторые ходят на рынок и позже: рыбой там торгуют до полудня, до двенадцати часов, овощами и фруктами - до обеда. Но настоящий рынок – это то, что начинается именно с утра. 

В Венеции несколько рынков. Как минимум три из них работают постоянно, на остальных торговля разворачивается раз или два в неделю, по определенным дням. Кроме того, на многих улицах можно найти лотки и целые развалы с овощами и морепродуктами – как во многих частях света, как теперь и в России. Но разве может лоток на улице заменить собой живописный, сочный кусок жизни, именуемый итальянским рынком?

Самый известный рынок, это, конечно же, Риальто. Он называется  Pescheria – рыбный, рыба здесь главное, но торгуют, естественно,  всем подряд – овощами, фруктами, грибами, специями, в крытых лавочках – мясом и колбасами. Между прочим, это старейший рынок в Европе - он существовал еще в средние века. Все путеводители отмечают его как одну из достопримечательностей Венеции, поэтому сюда приходят не только за покупками, но чтобы посмотреть и пофотографировать.

Весь квартал, именуемый Риальто, – а он охватывает мост, подходы к нему с обеих сторон и территорию до Pescheria – традиционно считался торговым центром не только Венеции, но и всей Европы. Начиная с XI века здесь собирались купцы для заключения сделок – в хорошую погоду прямо на мосту, в дождь или в жару - под колоннадой церкви Сан-Джиакомо ди Риальто. «Что нового на Риальто?» - спрашивает шекспировский Шейлок венецианского купца Антонио, и мы понимаем, что ростовщик, конечно же, имеет в виду не обстановку на мосту, а состояние, как теперь говорят, товарно-сырьевой биржи.

Нынешний вид квартал принял после большого пожара 1514 года, уничтожившего прежние беспорядочные постройки. Торговые ряды строили в 1520-1550 гг.  А крытые лавки – это вообще стилизация начала ХХ века, по мнению специалистов – довольно аляповатая.

В семь утра здесь пустынно и деловито. Продавцы раскладывают на ледяной крошке свой товар – товар, свежесть которого будет «первой» всего лишь несколько первых часов. Между рядами ходят  фотографы с внимательными глазами – не просто любители поскорее нажать кнопку, а люди серьезные, с полуметровыми объективами и телескопическими штативами. Они не суетливы и расчетливы, они знают: хороший кадр не терпит поспешности.

К восьми покупателей заметно прибавляется, торговля постепенно разгуливается и набирает обороты. Становится людно, шумно, бойко, тесно.

Здесь далеко не все венецианцы – в своем родном городе я тоже не пойду на центральный рынок, но каждый старается вести себя как завсегдатай. А уж продавцы – все как один артисты, кто заслуженный, а кто и народный артист Венецианской республики.

- Бон джорно! Бон джорно! Бон джорно! – привлекает внимание к своему прилавку сочный баритон, задавая такт всем остальным звукам.

- Дольче-дольчиссимо! Дольче-дольчиссимо! – вступает в паузах лучистое сопрано.

- Порчи-кило-твенти-евро! – накладывает сверху свою партию вдохновенный тенор. - Порчи(белые грибы)-кило-твенти-евро!

Вокруг гул разговоров, шлепки, шарканье, всплески, вскрики. Что за волшебная музыка! А эти жесты, эти выражения лиц! Руки, воздетые вверх (завидуй, Сара Бернар!), глаза, вознесенные к небу, щепотки пальцев, потрясаемые перед носом!

А запахи – точнее, ароматы! А краски, блеск, сверкание, свечение - особенно в рыбном ряду…

Треска, камбала, дорада, сардины, угорь, солнечник, морской черт, кефаль красная и сребристая (сюда бы Костю с полными шаландами!), осьминоги, лобстеры, креветки, кальмары, каракатицы, анчоусы… Все ли из перечисленного вы хотя бы видели вблизи? А уж чтобы попробовать, нужен, как минимум, месяц. И все свежайшее, еще почти живое…

Не верьте, если вам будут клясться, что рыбу, не проданную до полудня, отпускают обратно в море. Это байка для туристов. Но до следующего дня рыба, как правило, не остается, она уходит в окружающие рестораны и траттории.

А персики? А груши? А виноград? Казалось бы, кого сейчас можно удивить виноградом? Оказывается, можно! Вы в жизни не пробовали такого крупного и такого сладкого. А главное, ароматного-ароматного…

- Бон джорно! Бон джорно! Бон джорно!

- Дольче-дольчиссимо! Дольче-дольчиссимо!

- Порчи-кило-твенти-евро! Порчи-кило-твенти-евро!

Хорошим артистам нужны хорошие партнеры – так не стесняйтесь! Выбирайте придирчиво, цокайте языком, выражайте сомнение, торгуйтесь! Вас не только не осудят, а наоборот, почувствуют к вам уважение и симпатию. Ведь рынок – это рынок! Живописно, как у итальянцев  у вас, скорее всего, не получится, по крайней мере сразу, но ведь и мы тоже не лыком шиты!

Вся наша жизнь – увы – превратилась в один большой рынок. Каждый день и каждую минуту мы что-то покупаем – еду, одежду, развлечения, книги, медицинское обслуживание, образование детям, кружки и спортивные секции, пакеты туристических услуг и интернет трафика, абонементы в бассейн и в концертный зал, телефоны, компьютеры, зубные протезы и места на кладбище… Каждый день мы стоим перед проблемой  выбора и оценкой соотношения цена-качество. Мы покупаем, и нас покупают – наш труд, наше время, наш талант…

В жизни от всего этого может кругом пойти голова… Но на рынке выбор и оценка происходят как будто в шутку, как будто не всерьез… Тут легко не быть робким и неуверенным в себе. И не дать какому-нибудь знатоку человеческих душ (глаза в морских барашках из-под козырька помятой шкиперской фуражки) всучить нам втридорога что-нибудь залежалое. Нет, господа хорошие: нам нужно все только самое свежее и по лучшей на рынке цене!

Ведь дело совсем не в купленных продуктах. И не в потраченных деньгах… А в чем-то другом… Гораздо более важном…

Вот взять, к примеру, меня… Когда-то я был комсомольцем – да-да! – а до этого - пионером, а еще раньше -  октябренком. И какие-то дяди в наглухо застегнутых костюмах пытались подравнять ширину моих брюк, длину волос, мои мысли, планы, мечты, представления о жизни… Они уже давно находились в маразме, эти дяди, но я по малолетству этого еще не понимал. И строился по утрам на линейки, отдавал салют, маршировал под знаменем… Выступал на каких-то, прости Господи,  собраниях, что-то обещал перед лицом своих товарищей и кого-то, прости Господи, осуждал… Теперь я понимаю: из меня пытались сделать послушный винтик, бессловесного болванчика, полного мудака. И ведь это им чуть было не удалось!..

Чуть было… Но даже в детском саду известно: «чуть» не считается…

И думал ли я, тот самый мальчишка, что когда-то буду идти по утреннему холодку с венецианского рынка в свою квартирку (пусть съемную) под венецианской крышей. Идти, беспечно глядя по сторонам и помахивая пакетиком со свежевыловленными морскими гадами. Останавливаться на мосту Риальто – совсем не как турист, чтобы ахнуть и сделать очередной снимок, а по-свойски, по-хозяйски: отмечая, что вода сегодня выше обычного - acqua alta, а людей почему-то немного меньше; пасмурно, но к обеду скорее всего раздует и выглянет солнце… А потом в пастерии на углу я куплю к завтраку парочку горячих круасанов… И буду пить кофе за маленьким столиком на кухне, слушая звуки просыпающейся итальянской улицы за окном… А вечером - жарить каракатиц в оливковом масле… И рядом с плитой будет стоять стаканчик красного вина – пусть не самого лучшего, а того, на которое хватило денег… Это не важно – его все равно хорошо прихлебывать под звуки шипящего масла…

И это не понты, братцы, поверьте! Не в понтах дело. А дело в том, что я такой же, как все: итальянский, французский, английский – европейский! То есть не такой, конечно: я - ни на кого не похожий, у нас, российских, вообще особенная гордость. Но я совершенно нормальный человек, а не винтик и не мудак!

И мне никому ничего не нужно доказывать. И не нужно гордиться тем, что у моей страны ракет столько, что можно три раза взорвать Земной шар – те дяди в костюмах очень любили межконтинентальные ракеты. Я никого не боюсь, и не хочу, чтобы боялись меня. Я нисколько не хуже других и нисколько не лучше - этот вопрос вообще мало кого здесь волнует…

Я просто живу. Хожу на рынок. Пью вино. Ем каракатиц и осьминогов.

Просто живу. Вот и все.

Павел Верещагин