Мужчины созданы для подвигов и великих дел – это знают даже дети.

То есть женщины тоже созданы для великих дел. Но в отсутствие дел великих они легко находят для себя дела негероические, но полезные. Могут, например, разобрать лоджию и посадить в ящики цветочки, купить абонемент в бассейн, записать детей на курсы французского языка.  Для большинства мужчин этот путь, к сожалению, заказан. В отсутствие великих дел мужчины начинают хандрить, кукситься и стремительно теряют мужской облик. Их все раздражает: то макароны переварены, то салат, наоборот, недосолен. Они подолгу засиживаются на кухне, следя за процессом и давая под руку советы, как чистить перцы или солить огурцы. Критическая точка наступает тогда, когда мужчин начинают интересовать женские разговоры: кто в кого влюбился, кто сделал предложение, а кто, наоборот, тянет резину, как последний трус.

В чем заключается сила мужчин или, правильнее сказать, мужиков? В том, что они терпят-терпят, молчат-молчат, а потом встают как один и идут воевать за правое дело. Решительно оставляя спальни с обоями в цветочек,  мягкие перины, герань на окне, сдобные плюшки с яблоками, которые так ловко готовит жена, да, собственно, и саму жену – ради лишений и мужества, походов в зной и в дождь, ночевок в чистом поле и яростных сражений, в которых здоровье и сама жизнь ставятся на кон ради того, чтобы в мире вновь восторжествовал правильный порядок. Они делают так потому, что не могут терпеть несправедливость. Потому, что созданы природой для великих дел.

Это, между прочим, не какое-то безответственное «ля-ля», а  рассказ о Четвертом крестовом походе.

Крестовые походы

Для тех, кто в шестом классе вместо уроков истории бегал в кино или на каток, коротко напоминаю.

Крестовыми походами называют череду войн и военных кампаний, имевших место в начале второго тысячелетия нашей эры, в XI-XIII веках. Все Крестовые походы объединяет наличие религиозных мотивов: они проходили под лозунгами борьбы за истинную веру с неверными. Основная часть походов была направлена на отвоевания у мусульман Палестины и прежде всего Иерусалима с находящимся там гробом Господним. Но были Крестовые походы и против язычников Прибалтики,  против гуситов, к славянам и кельтам. Был даже детский крестовый поход, руководителем которого был юный провидец Стефан…

Более-менее успешными можно считать лишь первые крестовые походы, а по-настоящему успешным - только Первый, состоявшийся в 1196-99 годах. В те годы несправедливости, которым подвергались христианские паломники со стороны турок-сельджуков, разрушение по приказу халифа Аль Хакима храма Святого Гроба, призывы Рима, неутоленные амбиции мелкого баронства сорвали с мест огромное количество людей. По данным некоторых источников поход собрал триста тысяч участников – неслыханное по тем временам войско. (Для сравнения армия Наполеона, спустя шестьсот лет победоносно прокатившаяся по Европе, составляла в лучшие времена 150 тысяч человек).

Поход был стремителен и успешен. Иерусалим был взят. На Ближнем Востоке образовалось четыре христианских государства. Герцоги-предводители получили новые земли. Рядовые рыцари – боевые трофеи. Святыни вновь принадлежали христианам. Знамена покрылись славой.

Правда, на этом слава Крестовых походов, в общем, и закончилась. Герцоги ссорились друг с другом, Восток испытывал непрекращающееся давление мусульман. За четыре десятка лет завоевания сошли на нет. Все, что было завоевано первыми крестоносцами, постепенно вернулось к прежним хозяевам, сельджукам.

Попытки утвердиться на Ближнем Востоке предпринимались вновь и вновь, но прежнего успеха не имели. Последние походы превратились в театр запоздалых и безнадежных амбиций. До  восьмого их еще различали по номерам, потом даже и это делать перестали.

Четвертый Крестовый

Многие исследователи считают успешным и Четвертый крестовый поход. Но это был успех особого рода: результаты, достигнутые в результате похода, не имели ничего общего с целями, которые ставились в его начале. Четвертый поход подвел черту под почти тысячелетней историей великой Византии. И положил начало фантастическому шестисотлетнему золотому веку Венеции.

Но обо всем по порядку.

Идея четвертого крестового похода возникла в 1201 году. На призыв принять в нем участие откликнулось около тридцати тысяч человек. Поход предполагалось начать из Египта - все Крестовые походы к гробу Господню начинались или с севера, из Константинополя, или с юга, из Александрии.

О переправке войска из Европы в Африку договорились с венецианцами – на тот момент одними из самых бойких и опытных моряков Средиземного моря. Переправить через море тридцатитысячную конную армию и в наше время не так просто, а в XIII веке это представлялось грандиозным мероприятием. Требовались сотни и сотни галер, опытные команды, гребцы, продовольствие - все это стоило денег. Венецианцы и крестоносцы договорились о цене...

Летом 1202 года в Венецию начали прибывать первые отряды воинов Христа. Но в связи с разногласиями среди руководителей похода, собрались в Венеции не все, а лишь 12 тысяч человек.

Вождь крестоносцев маркграф Бонифаций I Монферратский (то есть граф «марки», приграничной территории) встретился с дожем Венеции Энрико Дандоло. В результате встречи выяснилось, что переправить армию на другой берег Средиземного моря не представляется возможным: денег, которые собрали крестоносцы, не хватает на покрытие сопряженных расходов. Их не хватит даже в том случае, если вожди похода заложат все свои драгоценности венецианским менялам.

Крестоносцев поместили на остров Лидо, отделяющий Венецианскую лагуну от Адриатического моря, а между маркграфом Бонифацием и дожем Энрико начались затяжные переговоры.

 В наше время Лидо – это остров прекрасных пляжей, фешенебельных гостиниц и знаменитого Венецианского фестиваля. В  XVIII веке на Лидо располагалась шикарная резиденция венецианского дожа, куда после инаугурации его отвозила золотая барка буцинтавр. А в XIII веке остров был почти необитаем, на нем располагалось лишь бенедиктинское аббатство, хранящее мощи св. Николая, покровителя моряков. Крестоносцам было от чего загрустить…

Энрико Дандоло и маркграф Монферратский

Энрико Дандоло, сорок первый по счету дож Венеции, происходил из очень влиятельной семьи, но до шестидесяти лет находился в тени своих отца и дяди – важных государственных сановников. Впервые он проявил себя уже в семидесятилетнем возрасте, во время трудных переговоров с Константинополем, отношения с которым составляли большую проблему для Венеции. Дандоло стал дожем в возрасте 85 лет и к тому времени был уже абсолютно слеп. Его и избрали, быть может, как меньшее из зол, чтобы не давать власть в руки более молодым и амбициозным претендентам.

Легко догадаться, что Дандоло к тому времени был лишь слабым стариком с тихим голосом. Он уже все повидал в жизни и многое пережил: молодое нетерпение, любовь и ненависть, жажду власти, сжигающие честолюбие, сознание своей силы и своего бессилия. Он многое понял про жизнь и людей, про причины и следствия, про начала и концы. Он находился недалеко от финальной черты и видел свое предназначение на земле совсем в других смыслах и категориях.

Можно представить и то, что думал умудренный жизнью Дандоло о 52-летнем Бонифации Монферратском, порывистым рубаке, успевшем повоевать за Фридриха I и за Генриха VI, против Ломбардии  и Сицилии, и видевшем теперь в Крестовом походе свой шанс проявить себя и перекрыть, наконец, военную славу отца и старших братьев. Думаю, маркграф казался Дандоло  нетерпеливым мальчишкой, охваченным суетными пустыми страстями. Впрочем, об этом теперь можно только гадать.

Размышляя о том далеком времени, важно понимать, что Венеция тогда и во все времена была торговой республикой, государством, живущим коммерцией: в ней каждый аристократ, или, как говорят в Италии, нобиль, был главой большого торгового дома. И Дандоло, избранный этими самыми нобилями, по своему устройству тоже был купцом. А купец – это человек, который всю жизнь так или иначе пытается угадать, что хотят окружающие и какую цену они готовы за это платить. Купец всегда будет думать, как купец, - даже имея дело с маркграфом, убежденным, что для правды нужны длинный меч и твердая рука. Даже в XIII веке, когда естественным и почетным считалось не копить денежки день изо дня, а прийти и силой отобрать все, что нужно, у соседа.

Переговоры затягивались. Неделя тянулась за неделей, маркграф ссорился с дожем, а вопрос переправки все никак не решался.

Армия в походе

Стоит иметь в виду: затягивая переговоры, дож Энрико сильно рисковал.

Армия, выступившая в поход, - это грозная сила во все времена. Армия плохо приспособлена для того, чтобы добывать себе пропитание, она рассчитана на то, чтобы воевать! Вооруженным людям, которые не сегодня-завтра могут отдать жизнь за справедливость, нужно есть, пить и как-то коротать время – причем коротать так, чтобы потом, в бою, не было мучительно больно за бесцельно прожитые дни. Заточенные на почти необитаемом острове крестоносцы были недовольны, роптали и делали долги.

Армия, варящаяся в собственном соку на малообитаемом острове, мало похожа на институт благородных девиц. Она представляет собой пороховую бочку, мину замедленного действия.

Между прочим, крестоносцами были не только профессиональные военные - рыцари. Предыдущие десятилетия в Европе, а в особенности во Франции, выдались крайне неблагоприятными, засухи сменялись паводками, люди были разорены, а участникам походов прощались не только все грехи до конца жизни, но и все долги. Легко представить, что основную массу армии крестоносцев составляли люди, которым было нечего терять.

Приближалась осень, а за ней зима. Ситуация становилась критической. Переговоры вождя крестового похода и дожа Венеции то заходили в тупик, то вновь возобновлялись. Маркграф Монферратский то и дело топал ногами и хватался за меч, Дандоло говорил тихим голосом и разводил руками.

Впрочем, постепенно из недомолвок и иносказаний дожа стал вырисовываться некоторый вариант.

Дело в том, что город Задар, расположенный в Долмации (нынешней Хорватии), на другом от Венеции берегу Адриатического моря, имел крайне неудачное географическое положение. Этот на сто процентов христианский город был расположен точно на тех же торговых путях, что и Венеция. И если бы каким-то чудесным образом, - размышлял вслух Дандоло, - этот самый Задар перестал бы так сильно отравлять венецианцам жизнь… Если бы он не смог больше переманивать торговые суда и составлять конкуренцию - венецианские купцы и лично он, дож, нашли бы средства на то, чтобы переправить армию крестоносцев куда следует, позаботились бы о том, чтобы крестоносцы были вооружены, ни в чем не нуждались и с честью исполнили то, что им положено!

Разграбление Задара осенью 1202 года

Канва последующих событий такова.

Осенью 1202 года к берегам Лидо начали причаливать венецианские галеры, а трубы крестоносцев сыграли сбор и поход.

Переправившись на другую сторону Адриатического моря, 15декабря 1202 года крестоносцы с боем взяли город Задар. Истосковавшиеся по делу воины за несколько дней подчистили и разорили все, что нашли в городе, и навсегда вычеркнули ни в чем не повинный Задар из дальнейшей мировой истории.

Венеция праздновала победу ничуть не меньше, а может быть и больше самих победителей.

Папа Иннокентий III находился вне себя от гнева и тут же отлучил всех участников похода от церкви.

Тем временем сезон военных кампаний подошел к концу и дальнейшие боевые действия решено было отложить на следующий год.

Дело сложилось благополучно и для Венеции, и для крестоносцев. Но возникает вопрос: а как же простые мужики? С честолюбивым  маркграфом и хитрым дожем – дело ясное. Но какие слова нужно было сказать рядовым крестоносцам? Какие аргументы привести? Что выкрикивать перед строем, горяча под собой коня? Как объяснять, какое отношение имеет родственный по духу Задар к гробу Господню и установлению справедливого порядка на земле?

История об этом умалчивает.

Весна 1203 года

Как показало дальнейшее, Задар был только началом истории, разминкой и, в общем, пустяком... Планы в голове Дандоло простирались гораздо, гораздо дальше!

Всю зиму крестоносцы провели в Долмации. Весной Маркграф Монферратский опять начал переговоры с дожем о походе на Святую землю. И опять оказалось, что денег на переправку армии в Египет почему-то не хватает.

Как такое могло быть? Что за бухгалтеры вели подсчеты в канцелярии дожа? Теперь это неизвестно. Известно лишь, что между Дандоло и Монферратским опять начались переговоры и препирательства. Но теперь грозный Бонифаций, оценив добытые в Задаре трофеи, стал гораздо внимательнее вслушиваться в тихие слова престарелого Энрико. А потом долго думать над тем, что услышал. И делать выводы. Потому что бравый вояка понял: старый дож ничего не говорит просто так.

 А дож все чаще и чаще начал упоминать о дворцовом перевороте, который только что произошел в Константинополе, столице Византии, где прежний император Исаак из династии Ангелов был свергнут собственным братом Алексеем, безжалостно ослеплен и брошен в тюрьму. И вот теперь сын Исаака, тоже Алексей, обещает крупную награду всякому, кто воздаст должное узурпатору и восстановит справедливость. Награду очень и очень щедрую: Константинополь был в те времена богатейшим городом не только Средиземноморья, но, возможно, и всего мира.

Венеция и Византия. Поход на Константинополь

Как вы уже догадались, тогдашний Константинополь тоже наступал на интересы Венеции в Средиземном море.

Более того, сказать «наступал на интересы» – значит ничего не сказать. Для тех, кто в шестом классе вместо того, чтобы учить историю, гонял мяч во дворе или прыгал через скакалку, напоминаю.

В четвертом веке н.э. римские императоры, потеряв надежду навести порядок во всей Римской империи, разделили ее на две части, Западную и Восточную. Западная, с центром в Риме, очень скоро пришла в полный упадок, была захвачена и разграблена гуннами и лангобардами. Восточная, Византия, с центром в Константинополе, просуществовала еще тысячу лет и стала родиной православия.

При  разделе Римской империи Венеция оказалась самой западной точкой Византии, практически пограничным городом - отличное местоположение для того, чтобы стать связующим торговым звеном между Востоком и Западом.

К XII веку Венеция настолько окрепла и разбогатела, что стала тяготиться зависимостью от Византии и начала искать способы уйти из-под ее влияния.

На этот раз переговоры маркграфа и дожа шли намного более гладко. И очень скоро на рейде Задарской бухты возникли  венецианские галеры, готовые взять на борт вооруженную армию, а горны крестоносцев опять протрубили сбор и поход.

 Папа Иннокентий III, получив известия о планах выдвигающихся,  вернул всех участников похода обратно в лоно церкви и благословил на победу.

В начале лета 1203 года многотысячное войско высадилось на берегах Босфора и стало лагерем под стенами Константинополя.

Алексей и Исаак Ангелы вновь воцарились на трон. Узурпировавший власть брат бежал. Ангелы взялись рьяно мстить изменникам и казнить предателей. Правда, оказалось, что с вознаграждением за помощь крестоносцам следует подождать: византийская казна начисто разорена, в городе не стихают беспорядки, сподвижники разбежались. Но как только ситуацию удастся взять под контроль и дела придут в некоторый порядок, - уверяли Ангелы, - каждый получит то, что ему полагается.

Зима 1203 года и штурм

Крестоносцам пришлось зимовать еще одну зиму – лагерем под Константинополем. Смотреть из походных палаток на светящиеся огни. Изредка гулять по улицам, глазея на невиданные богатства и роскошь… И думать, думать…

Представьте: вы стоите под стенами богатейшего в истории города, города, который роскошью поражал воображение даже видавших виды путешественников. Здесь каждый дом буквально набит золотом, драгоценностями и произведениями искусства. Причем сокровища эти, большей частью награбленные, были свезены в город со всех уголков мира…

А вас в лагере собралось много, вы злые, голодные, бедные и горите желанием биться за справедливость и даже погибнуть за нее! Вы собираетесь идти по пустыне в Палестину, день и ночь, неделя за неделей, страдать от дневной жары и ночного холода, от жажды и болезней, идти для того, чтобы вступить в схватку с кровожадными сельджуками - не на жизнь, а на смерть. И в этой схватке погибнуть за правое дело или победить. И до Иерусалима так далеко… А Константинополь – вот он тут, рядом…

За зиму положение отца и сына Ангелов не только не стало лучше, но сильно ухудшилось. Им не удалось взять положение под контроль, и в конце концов они были вынуждены бежать из города, бросив трон визирю Алексею Мурзуфлу, который о договоренностях с крестоносцами, конечно же, ничего не слышал, денег для них не имел и предлагал ждать еще и еще, пока ситуация не проясниться.

Это было уже слишком. Терпению крестоносцев пришел конец. Лукавый Дандоло знал, что делает. Дальнейшее широко известно.

13 апреля 1204 года крестоносцы штурмом взяли Константинополь и подвергли его чудовищному трехдневному разграблению. Большая часть бесценных византийских сокровищ была просто-напросто уничтожена пожарами. Погибла уникальная  библиотека античных рукописей. То, что осталось, победители поделили между собой. Самые ценные трофеи, естественно, увезли в Венецию. В том числе и четверку коней, так называемую квадригу, украшавшую константинопольский собор Св. Софии. Византийских коней сначала поставили на площади перед венецианским собором Святого Марка, а потом водрузили на крышу этого храма. Там кони стоят и до сих пор, являясь одной из главных достопримечательностей Венеции.

Великая Византийская империя перестала существовать, распавшись на ряд небольших государств. Константинополь стал столицей Латинского государства. Бонифаций Монферратский стал королем Фессалоник и был им до тех пор, пока не погиб в бою с болгарами. Венецианцы получили в управление территории на берегах Босфора. Венеция стала единолично господствовать на востоке Средиземноморья. Начинался золотой век Венецианской республики.

В заключение

Дандоло правил Венецией двенадцать лет – он умер в возрасте 97-ми. Многие дожи исполняли свои обязанности гораздо дольше, но вряд ли есть кто-то, кто сделал для Венеции больше, чем Дандоло. Итальянцы этого не забывают: броненосец итальянских ВМФ, носивший имя разбиравшегося в людях дожа, лишь недавно отправился на переплавку.

Такова история: кто-то служит славе отечества ратными подвигами и отвагой, а кто-то умом и хитростью. То, что для одних является коварством и беспринципностью, для других являет пример дипломатического искусства, мужества и патриотизма.

Но все же про мужиков... Которые, как известно, созданы для великих дел.

Вот уходит, скажем, мужик из дома, потому что не может больше терпеть несправедливости, царящей в мире, уходит ради восстановления правильного и честного порядка. Он бросает все и готов терпеть лишения, быть мужественным и стойким, пожертвовать жизнью, в конце концов. А, оказывается, что делом заправляют Дандоло с Монферратским! И в их игре простой мужик - лишь маленькая пешка, которую можно послать туда или сюда, приказать ей то или это, можно вообще пожертвовать…

А вот все позади. И воин возвращается домой… Покрытый пылью и шрамами. С мешками, полными трофеев. И все, вроде бы нормально… И жена довольна привезенным добром. Но справедливость, братцы… Как быть со справедливостью?

И что остается такому мужику? Торчать на женской кухне, давать советы под руку, сердиться на пересол, слушать разговоры о том, кто кому сделал предложение, а кто кого так и оставил с надутым животом… Стариться, дряхлеть, глупеть, - вспоминая товарищей, с которыми разграбил и разрушил два ни в чем не повинных города единоверцев?

Тьфу ты!.. Ё-моё!

Павел Верещагин